Три встречи с бандитом

Это произошло на Волыни в конце мая. Тогда я был в одном селении, где проповедовал Евангелие. После собрания возвращался домой густым березовым лесом. Была поздняя ночь, ярко светила луна, было видно, почти как днем. Идя по лесу, я вдруг увидел, как из-за кустов вышли два незнакомых человека и стали на дороге. Я ужаснулся, но другого пути не было. Когда я подошел ближе, один из них выхватил револьвер и крикнул: “Руки вверх!” Я поднял, и они начали шарить по моим карманам. Из одного вытащили Библию, из другого сборник духовных песен. Все это они бросили на землю и продолжали обыск.
– Где ты был? – спросил один из них, дохнув на меня перегаром самогона.
– Был на собрании, а теперь иду домой.
– А, так ты евангелист!
Он окинул меня злобным взглядом.
– Как, по-твоему, Бог есть? – спросил он немного погодя.
– Да, есть, – твердо ответил я.
Оба рассмеялись.
– Вот мы сейчас убедимся, есть твой Бог или нет Его, – с издевкой заметил другой. – Если есть, пусть Он спасет тебя.
С этими словами он толкнул меня под куст и стал поднимать револьвер.
Видя перед собой смерть, я стал громко молиться: “Боже мой, если Тебе угодно, то спаси меня от этой смерти!” Раздался выстрел, и я упал на землю… Когда потом пришел в себя, то увидел, что вокруг никого нет. Светало. Я попробовал встать, но почувствовал в левом боку сильную боль и не смог подняться. Одежда, лицо и руки – все было в крови. Я с трудом подполз к кусту и стал облизывать росу на листьях, чтобы хоть немного утолить жажду. Мне стало немного легче. Тогда я пополз к дороге, которой шел ночью и до которой, к счастью, оказалось всего несколько шагов. Послышался грохот приближающейся телеги, и я упал без чувств.
Очнулся в больнице. Там у меня извлекли две пули из левой руки и одну из левого бока. Господу было угодно, чтобы я выжил. Постепенно я выздоровел и, окрепнув, вернулся домой.
Прошло некоторое время. Однажды ночью в соседнем селе поймали молодого человека, которого подозревали в грабежах. Его допрашивали и готовились учинить над ним самосуд. В то время в наших глухих селах не было твердой власти и преступников народ сам судил, сам и приводил приговор в исполнение. Эти самосуды были ужасны.
Меня позвали в то село на предмет опознания задержанного: не из тех ли он, которые расправились со мной ночью.
Я вошел в дом старосты, а несколько минут спустя ввели задержанного. Он перешагнул порог, бросил на меня короткий взгляд и сразу же побелел, как полотно. Он узнал меня. И я узнал его. Это он там, в лесу, стрелял в меня. Он оброс щетиной, и на лице были видны следы допроса. Теперь его жизнь и смерть зависели от того, что я скажу.
Во мне происходила внутренняя борьба. С одной стороны, я хорошо помнил все те страдания, которые он мне причинил: этот расстрел в ночном лесу, нестерпимая жажда и боль в теле, это долгое выздоровление в больнице… С другой стороны, мне было жалко этого запутавшегося в жизни молодого человека. Что мне даст его смерть от руки рассвирепевших селян?
Я несколько минут молчал. В избе собралась толпа любопытствующих. Все, в том числе староста, с нетерпением ждали, что я скажу.
– Нет, я не могу сказать, что этот именно из тех, – произнес я наконец. – Была ночь и, знаете, не очень присмотришься к лицу. Скорее всего, это не он. Меня тогда Господь спас, и если бы я даже узнал тех людей, то я бы им простил, потому что Христос нам все прощает…
Последние слова я сказал для него. Закончив говорить, я посмотрел на него. До этой фразы он сидел на скамейке с окаменевшим лицом, а тут поднял глаза и посмотрел в мои глаза; наши взгляды встретились. Его лицо передернулось, как от сильной боли, а в глазах показались слезы.
Мне сказали, что я могу быть свободен, и я ушел.
Прошло некоторое время. Как-то я косил траву и, дойдя до межи, сел отдохнуть. Смотрю, полем идет незнакомый человек. Когда он подошел ближе, я узнал в нем того самого бандита. Мое сердце тревожно забилось, я поспешно встал и принялся снова косить. Он подошел ко мне и произнес:
– Доброе утро!
Я сдержанно поприветствовал в ответ.
Он бросил свою шапку на траву и начал говорить дрожащим голосом:
– Я пришел к вам просить, чтобы вы простили мне мою великую вину. Я тогда хотел отнять у вас жизнь… Какая-то темная сила толкала меня на это дело. Я тогда не верил в Бога, но теперь я верю, потому что Он чудом спас вас… Я хочу просить вас, чтобы вы помолились за меня, я сам не умею…
Он хотел, еще что-то сказать, но тут слезы не дали ему больше говорить. Он закрыл лицо руками и плакал, как малое дитя…
Потом мы стали с ним на колени и молились прямо на лугу. Над нами пели жаворонки.
Когда мы поднялись с колен, я увидел, что его лицо сияло радостью. Он смотрел на меня глазами, полными слез, и долго не мог сказать ни слова. В его словах и не было необходимости. Мы теперь и так понимали друг друга.